Вот она, знаменитая Тина, первая актриса-красавица Италии! Я вижу бесподобную, антично прекрасную фигуру, очаровательное лицо, жесты, полные экспрессии. И эта речь, певучая, как музыка, нежная и мягкая, с быстрыми переходами, со
звонкими колокольчиками и бархатом голоса.
Неточные совпадения
— Настасья Филипповна! Настасья Филипповна! — послышалось со всех сторон. Все заволновались, все встали с мест; все окружили ее, все с беспокойством слушали эти порывистые, лихорадочные, исступленные слова; все ощущали какой-то беспорядок, никто не мог добиться толку, никто не мог ничего понять. В это мгновение раздался вдруг
звонкий, сильный удар
колокольчика, точь-в-точь как давеча в Ганечкину квартиру.
Отсюда ничего не слышно; этот ковер и мебель удивительно скрадывают звуки, да я и сам заботился, чтобы мне ничто не мешало заниматься; поэтому
звонок, который вы здесь слышите, просто соединен, на случай выхода слуги, с наружным
колокольчиком.
Долинский хотел ответить, что об этом даже и говорить не стоит, но в это время послышался
колокольчик и
звонкий контральт запел в коридорчике...
«Что я скажу ей? Как я взгляну на нее? — думал Долинский, взявшись рукою за ручку
звонка у № 16. — Может быть, лучше, если бы теперь ее не было еще дома?»—рассуждал он, чувствуя, что все силы его оставляют, и робко потянул
колокольчик.
Вдруг послышался вдали
звонкой валдайской
колокольчик; он умолкал на минуту и раздавался опять: то тише, то громче; частил, перебивал, заливался и снова переставал звенеть.
Вдруг что-то случилось; все страшно закричали и обратились, выжидая, к дверям, и в это мгновение раздались
звонкие три удара в
колокольчик, но с такой силой, как будто его хотели сорвать с дверей.
То верховая езда по окрестностям, целыми партиями, то прогулки в бор или по реке; пикники, обеды в поле; ужины на большой террасе дома, обставленной тремя рядами драгоценных цветов, заливавших ароматами свежий ночной воздух, при блестящем освещении, от которого наши дамы, и без того почти все до одной хорошенькие, казались еще прелестнее с их одушевленными от дневных впечатлений лицами, с их сверкавшими глазками, с их перекрестною резвою речью, переливавшеюся
звонким, как
колокольчик, смехом; танцы, музыка, пение; если хмурилось небо, сочинялись живые картины, шарады, пословицы; устраивался домашний театр.
Чу!.. в дали пустой гремит
Колокольчик звонкий...
Утренний
колокольчик настойчиво и непреклонно возвращал к ней. Быстро одевшись (ни дома, ни здесь я никогда не тратила много времени на свой костюм), я вышла из дортуара, собираясь побродить в одиночестве до
звонка, призывающего к молитве.
Это Терек! Бурное дитя Кавказа, я узнаю тебя!.. Он рассказывает бесконечно длинную, чудную сказку, сказку речных валунов с каменистого дна… И бежит, и сердится, и струится… Потом я услышала цокот подков быстрого кабардинского коня,
звонкие бубенцы тяжеловесных мулов, лениво тянущих неуклюжую грузинскую арбу.
Колокольчики звенят… Звон стоит в ушах, в голове, во всем моем существе. Я вздрагиваю и открываю глаза.
Студент сонно и хмуро поглядел на завешенные окна усадьбы, мимо которой проезжала тройка. За окнами, подумал он, вероятно, спят люди самым крепким, утренним сном и не слышат почтовых
звонков, не ощущают холода, не видят злого лица почтальона; а если разбудит
колокольчик какую-нибудь барышню, то она повернется на другой бок, улыбнется от избытка тепла и покоя и, поджав ноги, положив руки под щеку, заснет еще крепче.
— Здравствуйте, милушки, здравствуйте, крошки мои! Душечки! Клопики! Пичужечки! Рыбоньки! Здравствуйте, мои пыжички, канареички, пташечки мои холосые! — зазвучал, переливаясь на десяток нежнейших интонаций, и без того нежный и
звонкий, как серебряный
колокольчик, голос баронессы. И она протягивала вперед свои так и сверкающие драгоценными каменьями руки.
— Это я! — послышался чей-то
звонкий, серебристый смех, похожий на
колокольчик.
— Ха, ха, ха! — со
звонким смехом, похожим на звук серебряного
колокольчика, произнесла странная девочка, — какая ты недоверчивая!
Стр. 146. Сонетка —
звонок,
колокольчик для вызова прислуги.
— Страсть испугалась! — говорила Грушка, заливаясь
звонким, как
колокольчик, хохотом.
Когда поздний ночью он звонил у своих дверей, первым звуком после
колокольчика был
звонкий собачий лай, в котором слышались и боязнь чужого и радость, что это идет свой. Потом доносилось шлепанье калош и скрип снимаемого крючка.